«Ваш город не перестаёт мне сниться…»

Никогда не знаешь, где согреет тебя отсвет Барнаула, где услышишь его отзвук. На него ссылаются и Высоцкий в своей шлифованной рифме, и герой телесериала «Тайны следствия». Зашифровано имя краевой столицы и в «Лестнице Якова» – новом романе Людмилы Улицкой.

Режиссура жизни

В выстроенном соотношении судеб Якова Осецкого и его внучки Норы, разведенных временем и обстоятельствами, театральная сюжетная линия – главная. Время действия – конец 70-х годов ХХ века. Художник Нора Осецкая и ее друг режиссер Тенгиз Кузиани вместе создают спектакль за спектаклем. После скандала с постановкой «Гулливер в стране лилипутов» дуэт уезжает из столицы. Их зовут работать в… Алтайский край. Вот как пишет об этом Улицкая: «Тенгиз, получив согласие Норы, улетел на Алтай подписать договор и... начался самый счастливый кусок их жизни – в провинциальном алтайском городе, на берегу большой красивой реки, в театре кукол...»

Директор краевого театра кукол «Сказка» Надежда Васильева, услышав о нашем желании узнать, кого зашифровала писательница под именами Тенгиза и Норы, пригласила нас на творческую встречу студентов города с актерами – «аксакалами» театра.

Воспользуемся приемом самой Улицкой и перенесемся на 35 лет назад, в 1982 год, когда на сцене «Сказки» постановщики и актеры сотворили настоящую бомбу – спектакль «Тиль». Гениальная находка режиссера Евгения Гимельфарба и художника Сергея Столярова – «куклы, сбежавшие от Босха». По сценографии спектакля чудовища, сотворенные Иеронимом Босхом, изначально были людьми, но чем больше калечили они свои души, тем страшнее становился лик. Музыка композитора Натальи Бурой верно служила этой идее. Так потеря человеческого обличья ассоциировалась с внешним уродством персонажа. Борец со злом и несправедливостью Тиль – самый чистый, с минимумом грима. А Рыбник Иост, совершая подлость за подлостью, становится похож на чудовище со свиным рылом.

С нашим предположением о том, что прообразами Тенгиза и Норы стали Евгений Гимельфарб и Наталья Бурая, актриса Лидия Павлова (Бойко), работавшая с ними в те годы, соглашается уверенно и восторженно:

– Да-да-да! Она это про Гимельфарба написала! Когда мы с Сергеем Федоровичем (актер Куц. – Прим. авт.), окончив Харьковский институт искусств, думали, чем заниматься дальше, Евгений Юзефович позвал нас в Барнаул: «Приезжайте в Сибирь, здесь можно все».

Сергей Куц в 90-е работал в Джезказгане в команде с художником Евгением Бондаренко и драматургом Людмилой Улицкой. Над спектаклем по пьесе «Неправильная сказка про Красную Шапочку». Сам же Евгений Гимельфарб, услышав фамилию Улицкой, подтвердил: «С Люсей мы знакомы давно и много работали вместе».

Пазл сложился. Очень, очень похожа книжная Нора Осецкая на композитора Наташу Бурую, а у Евгения Гимельфарба есть двойник Тенгиз, герой романа «Лестница Якова». Как Нора всю жизнь помогала Тенгизу создавать пространство к его спектаклям, так и Наталья Бурая писала музыку практически ко всем постановкам Гимельфарба.

«Король умер»

Евгений Юзефович живет сейчас в Одессе, преподает в театральном училище, растит актеров и иронизирует над самим собой: «Я – режиссер без театра». Нашему звонку Евгений Юзефович обрадовался, хотя и сквозила в его рассказе ностальгия по прошлому:

– Моя биография типична, Люся и взяла ее за основу, обобщила,  изменила фамилию, чтобы история не стала частным случаем. Мне радостно, что пошла такая волна из Барнаула. Значит, все сделанное нами было не зря. Мы сейчас контактируем с театром кукол «Сказка», не знаю, как пойдет дальше, но я готов к сотрудничеству. Очень хочу приехать в Барнаул. Ваш город не перестает мне сниться, во сне я все хожу по его улицам…

В годы пресловутого застоя вся страна знала «урало-сибирскую театральную зону» с ее серьезной драматургией. Даже театр кукол перестал быть только детским. Цензоры жестко держали ТЮЗы и театры для взрослых, но недооценили кукольный как вид искусства. Именно там и произошел прорыв! Появилась плеяда режиссеров. Виктор Шрайман, Валерий Вольховский, Роман Виндерман, Михаил Хусид – друзья Евгения Гимельфарба. А в Барнауле уже шли спектакли «Двенадцать» по поэме Блока, названный критиками достойным Госпремии, и «Тиль» по пьесе Григория Горина, текст которой драматург передал лично в руки Гимельфарбу.

Получилось правдиво и страшно. Двухметровый Евгений Таланов в роли палача заносил над головой Тиля огромный – не бутафорский! – топор. Бесновался в дикой пляске вокруг Клааса (актер Николай Петухов) живой, всепожирающий огонь, и звучал монолог его, воскресшего, от которого зрителя словно током колотило: «Я-то уже там, а вы еще здесь!» Эту сцену кураторы по партийной и иным контролирующим линиям велели убрать из спектакля. Но как вырезать главное? Режиссер сильно рисковал, но зритель это увидел. Ему не привыкать было работать под пристальным контролем. Одна из историй, рассказанная нам Евгением Юзефовичем, произошла на репетиции «Тиля»:

– Я не разрешаю отрывать меня и актеров во время репетиций, но в этот раз дежурная, просунув голову в зал, таким тоном меня вызвала, что я понял: звонят наши кураторы. Разговор был странным. «Что вы делаете?» – «Репетируем». – «Вы ничего не знаете?» – «Нет». – «В два часа дня включите телевизор». Я вернулся, и мы продолжили с полуслова сцену, в которой Сооткин и Клаас говорят про своего «паршивца», кричавшего с крепостной стены: «Спасибо королю Филиппу за все, что он для нас сделал!» Далее по тексту шло: «А что же он сделал?» – «Он умер». И представьте, в 2 часа дня мы включили телевизор и услышали, что умер Брежнев. Это было 10 ноября 1982 года...

Преображение

Спектакль не приняли с первого раза. Но на барнаульской сцене «Тиль» все же шел благодаря хитрости режиссера.

– Под видом отработки формы спектакля на прогонах собирались полные залы, – вспоминает Евгений Юзефович. – Власти Барнаула разрешили – слишком долгожданной была премьера, – но с условием, что я устраню замечания. И я как будто бы даже чего-то там переделал. Это была взятка. Чтобы нас оставили в покое. «Тиль» стоял в репертуаре, он жил, мы возили его на фестивали в Абакан и Ленинград.

О несостоявшихся московских гастролях мастер говорить не любит. Его столичные друзья-театралы уже готовили афиши и арендовали в Москве Театр Станиславского, когда в Барнауле режиссера вызвала в свой кабинет директор «Сказки» Антонина Ярова. Лицо ее было столь мрачным, что Гимельфарб сразу все понял. Умная, добрая, замечательная Антонина Васильевна, с которой Евгений Юзефович сделал лучшие свои работы, впервые сказала жестко, как отрезала: «Не бесись!» Этот запрет стал для труппы непреодолимым…

Надежда Васильева, директор театра кукол «Сказка», работающего сейчас на гостевой площадке ДК моторостроителей, надеется, что 55-летний юбилей труппа отметит уже в новых стенах, с обновленным качественным репертуаром, интересным не только детям, но и взрослой публике:

«Мы хотим, чтобы к нам приехал Евгений Юзефович Гимельфарб, и думаем, ему понравятся наши мысли», – сообщила она.

«Как только позовут, в любой момент готов ехать», – ответил режиссер. Никто пока не знает, решится ли «Сказка» на возрождение «Тиля», но зритель ждет. Того, что не только на сцене преобразятся те Семеро, которых ищет главный герой. Гордыня – в Благородную гордость, Скупость – в Бережливость, Гнев – в Живость, Чревоугодие – в Аппетит, Зависть – в Соревнование, Лень – в Мечту поэтов,  Похоть – в Любовь.