Тундриха – вторая родина басков

Ровно 75 лет назад занесенная снегом по самые крыши Тундриха, что спряталась в лесах почти на самой границе Алтайского края и Кемеровской области, внезапно заговорила на чистом испанском. Самое понятное слово для местных было «эль сметана». Только высшее руководство страны могло объяснить, почему в сибирской глубинке под занавес 1942 года появился целый отряд, около сотни малышей и подростков из Валенсии и Барселоны. В официальных документах они значились воспитанниками испанского детского дома номер семь.

План «Б»

В Тундрихе до сих пор спорят, когда же появились здесь Хуаны и Роситы из Страны Басков. Одни говорят, что осенью. Другие – зимой. Единодушны лишь в одном: у юного поколения гордых и свободолюбивых басков совершенно не было зимней одежды.

Еще более странным было то, что нашим испанским детским домом командовал самый настоящий морской волк – выпускник военного училища им. Фрунзе капитан дальнего плавания Анатолий Кравченко.

Когда он начинал рассказывать местным, как они в 41-м на самоходной барже по Днепру уходили от немецких самолетов при эвакуации из Херсона или как еще летом убегали от немецкого десанта под Пятигорском, мужики недоверчиво крякали, а бабы, не таясь, вытирали мокрые глаза.

Только военное образование директора детского дома и природная смекалка помогли им тогда. Если в первом случае дети на палубе нарисовали огромные красные кресты, то во втором пришлось 200 человек разбить на несколько групп, каждой давать несколько маршрутов, рисовать на самодельных картах контрольные точки и место сбора на узловой станции Прохладная. За трое суток то бегом, то быстрым шагом «без еды и питья» преодолели они тогда 100 километров по степям и балкам.

«Чудом успели на последний эшелон на Махачкалу… – на этом месте директор делал паузу. – Потом из Москвы дали команду действовать по плану «Б».

Так вкратце выглядело объяснение того, как седьмой детский дом после нескольких месяцев скитаний по Каспийскому морю, казахским степям оказался в конце концов не в теплой Киргизии или Грузии, не на Волге, а в самом Барнауле. В Тундриху, кстати, потомков участников Великих географических открытий Средневековья и бомбардиров с фрегатов «Испанской армады» везли уже на грузовиках.

…И все без застёжек

Согласитесь, трудно понять, почему при 2-3-кратных нормах снабжения пятнадцати (!) испанских детских домов в СССР все воспитанники в зиму 1942 года вдруг оказались без теплой одежды. Дети росли, из двух пальтишек после переделок получался… один пиджак для подростка. Такое не выдумали бы даже Сервантес с Лопе де Вегой.

Ученик того времени, бывший учитель и бывший директор Тундрихинской школы Залесовского района Дмитрий Ефимович Аличев вспоминал: «Вместе с ним в классе учились Колитальетта Кармен, Мария Гарсия и Фратер Гарсия – старательные, послушные. Только на вторую зиму им привезли теплую одежду – девочкам и мальчикам стеганые фуфайки, брюки, шапки-ушанки».

А вот выдержки из письма испанской воспитательницы В. Мартинес, работавшей в детдоме: «Мы прибыли в Барнаул, и нам сказали, что нас отправят в великолепный санаторий. Но радость наша была непродолжительной… Мы спим на полу. Дети хотят одежду и хлеб. Мы терпим большую нужду, но переносим всё очень стойко… Через неделю несколько детей пришлось отправить в госпиталь. Через месяц нам сообщили, что умер Хулито. Через несколько дней от гангрены на ноге умерла Луиса Ковшелы Ласкано, и ещё через несколько дней Росс дель Боскэ… По ночам мы плачем от холода и не можем уснуть».

В обычных детских домах ситуация было в несколько раз хуже. В Саратове ребятишки ходили в легких ботиночках без шнурков. Валенки им не выдавали категорически для избежания массовых побегов. Ведь при малейшей возможности голодные воспитанники разбегались по окрестностям в поисках пропитания.

В Тундрихе нашим испанцам для проживания выделили весь первый этаж местной школы. Рядом была и столовая. На втором этаже в каждом классе теперь сидело по 40 – 50 человек.

В Тундриху, по отчетам, хранящимся сейчас в Госархиве РФ, к больным детям был прислан военным самолетом эвакуированный из Ленинграда профессор, фтизиатр. Вместе с ним в детдом доставили лекарства и различный медицинский инструментарий.

«Хлеб для детдомовских детей и сотрудников пекли хороший. Колхозники и артельские такого хлеба в войну не ели», – вспоминала жительница Залесовского района Варвара Кузнецова.

Иван Мамаев рассказывал, что с ним во втором классе учились испанцы Пепе и Лиля. А их воспитатель Хосе «помогал им осваивать мелодию Гимна Советского Союза…».

В Херсоне дети испанских республиканцев занимались в свободное время балетом и гимнастикой. На Алтае это пригодилось – воспитанники выступали перед ранеными советскими солдатами в госпиталях и клубах, в воинских частях.

Девочки вязали варежки и носки, вышивали кисеты для махорки и отправляли их посылками на фронт. Местным запомнились интернациональные сборы тыквы и картошки.

Работали и воевали

Достигшим 16-17 лет судьба давала возможность продолжить образование и получить профессию в фабрично-заводских училищах. Несколько десятилетий назад на барнаульских заводах еще работали специалисты и высококвалифицированные рабочие «со знанием испанского».

Юношей-призывников отправляли на фронт. Для этого им приходилось принимать советское гражданство и получать наш паспорт – иностранцам служить в РККА было запрещено.

Уже в 1942 и 1943 годах в боях с фашистами за свою новую родину погибли «тундрихинцы» Асало Гомес, Олехо Бела, Исидро Пельмо.

Весной 1944 года генеральный секретарь компартии Испании Долорес Ибаррури добилась встречи с руководством страны, пытаясь выяснить судьбу 150 испанских детей, растворившихся на просторах СССР. После этого все 15 детских домов были перенесены под Москву и Ленинград. На этом алтайская часть новых приключений испанцев в России благополучно закончилась.

Ну, здравствуй, Испания!

Дорога домой детей, оказавшихся в 8 тыс. километров к востоку от своей исторической родины, получилась слишком извилистой. До 1956 года им можно было уехать из СССР только на Кубу или в иную испаноговорящую страну в Латинской Америке. Затем Испания вступила в ООН, и только после этого родители смогли увидеть своих повзрослевших сыновей и дочерей, а то и внуков. Для нескольких десятков одиноких русскоговорящих испанцев был построен еще один общий дом под Мадридом – на этот раз интернат.

Факт
Весной 1937 г., восемь месяцев спустя после начала гражданской войны в Испании, в Советский Союз из Валенсии прибыл первый корабль с испанскими детьми-беженцами. Их было 72. Но это было только начало. Следующий корабль Sontay, пришвартовавшийся в Кронштадте в июле 1937 года, привез в Советскую Россию уже 1499 ребят от 5 до 15 лет. Много испанских малышей, «бегущих от грозы», приняли и другие страны, в том числе Франция – 9 тысяч, Бельгия – 3,5 тысячи, Великобритания – около 4 тысяч, Голландия – 195, Мексика – 500. В Советский Союз всего их прибыло 2895. Для того времени это была поистине невиданная эмиграция детей.