«Телефонизатор» и «резьбовое солнышко»

В последнее время принято радеть за развитие внутреннего туризма. Не будем далеко ходить – пройдемся с экскурсоводом по улицам родного Барнаула.

«Кипит наш разум возмущённый…»

«Поход в прошлое» начался от Демидовского столпа. Мы направились на улицу Ползунова к одному из двух объектов культурного наследия (ОКН) федерального значения – дому Лесневского.

Экскурсовод (его считают лучшим) раскрыл альбом с мультифорами, показал на картинке, каким дом был сто лет назад. И рассказал о выдающемся человеке – межевом инженере, депутате, городском голове, члене Общества любителей исследования Алтая и Общества любителей драматического искусства, председателе местного отдела Российского общества Красного Креста. Да, именно Лесневский провожал наших землячек сестер милосердия на Первую мировую. Правда, об этом факте экскурсанты не узнали. Но зато услышали барнаульцы и гости города много такого, что могло ввести в ступор людей, мало-мальски интересующихся краеведением.

Наверняка жители края знают, что в 19 веке Алтай был славен горным производством. Но производство пришло в упадок, Алтайский горный округ в 1896-м перестал существовать и даже Барнаульское горное училище преобразовали в реальное. Лесневский жил в Барнауле с 1895 по 1917-й. Так вот, экскурсовод назвал нашего героя «работником земельной части горного производства»… Изумиться можно, даже не зная реалий того времени, просто расшифровав это определение, переведя с русского на русский… В этом месте и воскликнуть бы: «Занавес!», но не тут-то было.

Лесневский заведовал чертежной Главного управления Алтайского округа. Вероятно, нашему экскурсоводу нравилось само слово «чертежная», и он выдавал его в разных вариациях: «Дослужился до начальника чертежной», «Успехов добился по направлению чертежной», «Плодотворно сотрудничал как чертежный»… Но Александр Адольфович немало сделал для города – радел за его телефонизацию, ставил спектакли в Народном доме. А в своем доме устраивал постановки с участием детей.

Конечно же, экскурсовод не преминул заострить внимание на разносторонних дарованиях Лесневского, сообщив, что был тот… «театрал и телефонизатор»! Сообщение по теме экскурсии – о стилевых особенностях деревянного декора здания – не могло не удручить: оказывается, его «определяют то в русском, то в прибалтийском стиле». Получается, кто-то сомневается-колеблется с определением стиля? Что же, он меняется в зависимости от сезона? Однако нет – искусствовед, автор книги о деревянном зодчестве Лариса Чуйко говорила мне, что стиль дома Лесневского – норвежский. Несколько домов с подобным оформлением слуховых окон я находила в районе Барнаульского речного порта.

Не повезло с определением не только дому Лесневского, но и месту его работы: чертежную экскурсовод назвал «как бы сдвоенным античным храмом». Я давно хотела показать подруге найденного мной – единственного среди многочисленных на барнаульских очельях птиц! – коня, редкий зооморфный элемент, стилизованную лошадиную голову в декоре наличника чертежной. Разумеется, мы с подругой разглядели не одну «коняшку», но никакой античности не узрели ни в узорочьях, ни в самом деревянном теремке. Ибо нет ее там.

«Дезинформация потребителя»

Галопом по Европам мы пробежали по улицам Ползунова,  Пушкина, Анатолия, Красноармейскому проспекту, по пути получая информацию, которую могли бы почерпнуть из «Википедии» и других интернет-ресурсов – источников многих заблуждений. Увы, наш экскурсовод не рассказывал о том, что наверняка бы заинтересовало пытливые умы.

О чем вспоминаю я, гуляя по Старому городу? О том, что Народный дом (сиречь филармония) – один из немногих сохранившихся проектов Ропета. Проходя мимо здания казенной женской гимназии, я обязательно цитирую попутчикам фрагменты воспоминаний Бориса Юферова о его матери. И Зинаида Юферова, и директор реального Константин Рябинин (оно совсем недалеко от гимназии) внесли немалый вклад в дело просвещения на Алтае. О гимназии М.Ф. Будкевич я могу рассказывать часами. Туристов бы впечатлили, например, такие факты: дочь Марии Флегонтовны была ученицей самого Вавилова, а рисование в гимназии преподавал потомок венецианских дожей Антоний Маджи. Кто знает, что в Барнауле до революции был цирк – настоящий, стационарный, с отоплением и освещением? И, кстати, в тему – деревянный. Он находился как раз напротив гимназии Будкевич, а выступали в нем сам Александр Коромыслов и всенародно любимая Золушка, Янина Жеймо (трех лет от роду!) Но наш экскурсовод не знал этого. Как, впрочем, и другого.

Очень многого мы не узнали в том походе по Барнаулу. Не узнали, что «Жизнь Алтая» редактировал не один Леонид Шумиловский (он, кстати, был еще и… министром труда колчаковского правительства!). Не узнали, что издатель этой самой «ЖА» Василий Вершинин радел за строительство железной дороги, был масоном и знакомцем Керенского. Что на стене дома Аверина не просто «появились рисунки» (цитата) – роспись «Старый город» создана замечательным художником Владимиром Тимушем… Можно было бы долго цитировать ляпы и несуразности, услышанные на экскурсии. Но имела место и откровенная дезинформация.

Конечно, версия «подселения» чешских гусар к гимназисткам казенной, предложенная экскурсоводом, добавляет пикантности. Но замечательный краевед Юрий Иванович Гончаров местом постоя второго гусарского чешского полка называет лесозавод. А в гимназии Будкевич находился не штаб «гусаров смерти», а штаб полка голубых улан – и в этом случае прав Гончаров, а не экскурсовод вкупе с Новиковым-Прибоем. Кстати, причину появления автора «Цусимы» в Барнауле экскурсанты не узнали. «Так оказалось, что Новиков-Прибой был в Барнауле», – услышали они. Согласитесь, интересную формулировку нашел для факта профессиональный историк – «так оказалось»… Что еще? Порфирий Казанский не преподавал в гимназии Будкевич – он трудился в реальном училище. Сама же Мария Флегонтовна не «получила образование педагога в Центральной России», а стала им после окончания Томской Мариинской женской гимназии. Губернский лекарь не мог жить в Барнауле, ибо столицей губернии был Томск и губернская больница находилась там. В доме на улице Анатолия проживал городской врач – мою правоту подтвердил директор Музея истории медицины Иван Беккер.

«Он так хорошо рассказывает!» – слышала я мнение прежних экскурсантов. «И вы готовы платить 175 рублей за полтора часа обмана, за некачественный продукт? – озадачивала я их. – Вы столько зарабатываете за полтора часа?» Если вышеприведенные цитаты вас, дорогие читатели, не впечатлили, то вот еще перлы. Наш «ведущий», вспоминая, к слову, Петра Анисифорова, выдал, что храм на полюсе строился «по его образцам». На протяжении всего «путешествия во времени» резало ухо слово «колчакОвцы», удивляло выраженьице «почти рука не вторгалась».

Случился и «финало апофеозо» как раз по заявленной теме экскурсии. В конце похода, уже на ул. Анатолия, наш экскурсовод махнул рукой в сторону слухового окна одного из домов и, имея в виду солярный знак, изрек: «А вон солнышко резьбовое»! Вот теперь – занавес…

Пора сказать им «хватит!»

– Да не волнуйся ты так! Он хорошо рассказывал, – успокаивала меня подруга. – Если ничего не знать про Барнаул, то поверишь...

Но взыграло ретивое, в какой уж раз за державу обидно мне стало. Ведь то, что происходит сейчас с «продвижением исторического контента в массы», кто-то должен назвать своим именем. Каким? Пожалуйста, выбирайте – халтура, профанация, откровенный обман, фальсификация истории.

Увы, описанный случай – не исключение из правил. Фальсификат (читай «вранье») изливается потоком: он тиражируется в изданных за авторский счет творениях, в прессе, Интернете, звучит с экрана. «Пассаж сгорел, и на его месте построили магазин «Красный», – вещает телеведущий. Да, сгорел, и клоуны разбежались распространять это сообщение.

И никто не убедит меня в том, что ничего страшного не происходит. Ведь «лучший» экскурсовод уже не с одним десятком гостей со всех волостей поделился «знаниями». А есть еще и «не лучшие» его соратники… Сначала подумала: а ведь можно было бы отдавать текст экскурсовода на рецензирование научным работникам. Но сама с собой не согласилась: экскурсовод должен еще и отвечать на вопросы. «Какова была протяженность Барнаула?» – спросили нашего. Он нашелся: мол, в 1915-м – до вокзала. Сие логично, ведь Алтайскую железную дорогу именно в том году и открыли. Вот только город не подходил к вокзалу тогда вплотную…

Что делать? Почему-то я думаю, что решать нужно мне. И вам. И всей городской общественности. Потому что история Барнаула, всего края – это наша с вами общая история.