Пуговица как артефакт

День защитника Отечества в Поспелихинском районном краеведческом музее встречают двумя необычными экспозициями воинской атрибутики.

Чья пуговка?

Зарождение регулярной армии в России историки относят к XVI веку, к Ивану Грозному. Однако нам привычнее более конкретная дата – 23 февраля. В этом году исполняется сто лет со дня выхода в свет декрета Совнаркома о создании Рабоче-крестьянской Красной армии. Пролетевший незаметно век пламенных идеологов и несгибаемых борцов примирил потомков тех, кто воевал по разные стороны баррикад, отстаивая свою единственную, конечно же, правду. 

Для музейщиков артефакты прошлого лишены эмоциональной резкости красок – белой или красной. На значимую дату они предлагают посмотреть с точки зрения исследователя.

Итак, филобутонисты. Люди, коллекционирующие пуговицы, в нашем случае мундирные и ливрейные. Коллекционер из Поспелихинского района, который по понятным причинам не афиширует своего имени, передал местному музею бесценную подборку из 153 образцов конца XIX – начала XX века, многие из которых обнаруживаются в окрестностях сел или на приусадебных участках. Простой, казалось бы, предмет способен рассказать о том, что происходило здесь сто лет назад. И потому наш инкогнито, едва сойдет снег, снова отправится в поход с металлоискателем.

Как рассказала главный хранитель фондов Мария Солдатова, коллекция только что прошла учет и выставлена в каталог. «АП» повезло увидеть ее первой из посетителей.

Мария объяснила, что пуговичная символика, если она, в принципе, сохранна, читается просто: якорь, например, означает, что пуговица была пришита к бушлату моряка, а имперский герб указывает на принадлежность к сухопутным войскам. По таким знакам можно определить, относился ли владелец артефакта к ведомству военному или цивильному.

След

Поспелихинский район – один из тех, по которым Гражданская война прошлась катком. Факт известный: населенные пункты время от времени переходили из рук в руки. Со старой Поспелихой связаны и расквартированные там колчаковские полки, и мамонтовские партизанские отряды. Здесь сошлись основные силы противников – этим объясняет разнообразие находок директор музея Елена Савенкова.

В ноябре 1919 года белые выступили против партизанской армии Мамонтова, контролировавшей села по линии железной дороги Славгород – Алейская – Рубцовская. Ресурс колчаковцев – 18 тысяч штыков и сабель, более 100 пулеметов, 18 орудий,  3 бронепоезда. Командующий Томским военным округом генерал Матковский планировал от крупного железнодорожного узла (в Рубцовске действовал 2-й Степной корпус под командованием генерала Ефтина) ударить по базам партизан. Матковский уже окружил мятежную Солоновку, но на подмогу отрядам Мамонтова, насчитывавшим к тому времени около 30 тысяч бойцов, пришли части молодой регулярной Красной армии. Обескровленные колчаковцы отступили назад, к Поспелихе. В стане белогвардейцев крепли антивоенные настроения. После известия о сдаче Омска красным половина офицеров дислоцированного в Поспелихе 43-го Омского Сибирского стрелкового полка покинула гарнизон. Оставшихся, включая комполка, перебили восставшие солдаты. Собственно, это стало концом белого движения на Алтае. Но там, где заканчивается одно, тут же начинается другое. В нашем случае – история Красной армии.

Лот или экспонат?

Вторая коллекция, представленная музейщиками Поспелихи в канун 23 февраля, – это шевроны и погоны. Её собрал алейский коллекционер Николай Бурцев – его, увы, уже нет с нами. Часть их он передал поспелихинцам. Елена Савенкова рассказала о теплых дружеских отношениях, сложившихся за десятилетия работы со многими собирателями края. Чаще всего именно они становятся основными источниками пополнения музейных экспозиций.

– Кто-то из людей, передающих нам свои находки или семейные ценности, не скрывает имен, кто-то хочет остаться в тени. Есть тому объективные причины. Боязнь огласки, если ценность коллекции высока, или нежелание детей хранить достояние, собранное родителями. У нас была история, когда сын одного из дарителей после его смерти едва ли не ведрами распродавал значки. Это дело семьи, конечно. А мы счастливы, когда нам, как в случае с Николаем Бурцевым,  достаются такие коллекции.

– Часто ли редкие образцы воинской символики проходят мимо вас или вовсе исчезают, чтобы потом всплыть где-нибудь на заграничных аукционах?

– Случается. В районе работает объединение коллекционеров, людей увлеченных, дрожащих над каждым предметом. Часть находок они передают нам. Но предложения поступают разные, в том числе и коммерческие. В таких случаях мне приходится быть бескомпромиссной, недвусмысленно прошу людей, чтобы в музей с такими «проектами» не обращались. Но, отслеживая путь раритета, мы можем обнаружить его уже в качестве аукционного лота.

В этих шевронах и погонах – современная история российского воинства. Среди других наш фотокор Олег Богданов узнал современные шевроны с пантерой – такие носят сейчас в знаменитой дивизии Дзержинского, в которой когда-то служил срочную и он. Есть в экспозиции территориальные эмблемы внутренних войск с медведями, соколами, грифонами, тиграми – в разные годы их носили военнослужащие, побывавшие в горячих точках. Представлена и символика бывших республик Советского Союза, среди которых постсоветский Таджикистан, домайданная Украина.

Уже не мы – дети наши и внуки увидят, какими символами и артефактами будет представлена первая половина XXI века.