Откуда что берется? Корни коррупции на Алтае  – из глубины веков

Доктор исторических наук, профессор АГУ Вячеслав Должиков рассказал «Алтайской правде» о коррупционных злоупотреблениях властью, составлявших целую систему в Алтайском горном округе в 18-м – 19-м веках.

Есть много достоверных свидетельств современников о том, что служившие в горнозаводском ведомстве офицеры и чиновники в 1830-х - 1860-х годах за короткое время наживали огромные капиталы и вели роскошную жизнь, не соответствующую получаемому ими жалованью. Это связано было с тем, что именно в Барнаул свозилось золото со всех сибирских приисков на выплавку слитков для Монетного двора. Собственником драгоценных металлов являлся исключительно правящий император, но это не было препятствием для различных злоупотреблений местных чиновников.

Коррупция, поясняет профессор Должиков, это не только традиционное для России взяточничество или казнокрадство. Само явление гораздо шире. Дословно термин «коррупция» переводится как «порча», «разложение» и т.д. Порождающая коррупцию система порочна. В период кризиса она разлагается изнутри. По сути своей, это смертельная болезнь, вроде рака.

«Работая в Томском архиве, я нашел очень любопытный документ, содержание которого свидетельствует о коррумпированности фигурировавшего там лица, - рассказывает Вячеслав Должиков. - Мне принесли дело, на обложке которого не было никаких опознавательных надписей. Но, как выяснилось, главным фигурантом судебного разбирательства являлся известный в истории нашего края персонаж - Фридрих Вильгельм Геблер. Оказывается, в его семье царили жестокие крепостнические порядки. Геблер был главным врачом Алтайского горного округа, статским советником, а это генеральская должность. Его супруга Анна Степановна Зубарева вела себя подобно небезызвестной Салтычихе. Но если Салтыкова была помещицей и, хотя бы по закону, владелицей своих крепостных, то Геблеры незаконно обратили в дворовых около 20 приписных крестьян, сделав их домашними рабами.

Самое же главное в деле, что госпожа Геблер не только издевалась над своими служанками, но и убила одну из них – Авдотью Чернегину. После этого случая в Барнаульский окружной суд стали поступать жалобы на жестокое обращение господ и от других «домашних рабов». Но так как глава семейства был очень влиятельным человеком в Барнауле, сработала корпоративная солидарность и не позволила суду до конца разобраться в этом деле и принять законное решение.

Девушки бежали в Томск в апреле месяце, босые в одних платьях искать управы на своих господ… и оказались в губернской тюрьме. А там начальники даже не понимали, что с ними дальше делать? Завязалась переписка между полицейскими Томска и Барнаула. Вот эти самые материалы и попали мне в руки. Дело, кстати, заканчивается ничем. Типичный случай коррупционной круговой поруки, что ни говори».

О фактах коррупции в Алтайском горном правлении сообщали М.А. Бакунин, А.И. Герцен, Г.Н. Потанин. Архивные материалы, в частности, также подтверждают, что среди офицеров и чиновников Барнаула процветали кумовство, корпоративная солидарность и продажность. О том, как складывались коррупционные отношения на Алтае, подробно писал оппозиционный политик Михаил Бакунин, который был сослан весной 1957 года в Сибирь. Его заинтересовала специфика социального статуса крестьян  Русского  Алтая. «Я ознакомился с их состоянием в Томской губернии, - где их приписано более 130 000 к Алтайским горным заводам».

Выяснилось, что это крепостные самого императора. А уровень рентной эксплуатации их гораздо выше, чем в поместьях европейской части России. Бакунин акцентировал коррумпированность кабинетской бюрократии. «Горные офицеры, приезжая сюда на службу, получая жалованье весьма ограниченное, ведут жизнь роскошную и в короткое время  приобретают значительное состояние». По его определению, «главный источник доходов горных чинов состоит в экономии  количества труда, потребного по сметным исчислениям  на производство заводских работ  и обращении этой экономии в свою пользу. Это особый вид злоупотребления, можно назвать его трудокрадством».

В период так называемой оттепели (1856-1861 гг.) масштабные злоупотребления властью со стороны кабинетских чиновников получили широкую огласку. Ими заинтересовалось Третье отделение. В Барнаул был направлен обер-офицер Герасимов со специальной миссией, чтобы выявить «факты противузаконного обогащения служащих по Алтайскому горному ведомству». За время своей двухмесячной командировки подполковник разузнал о чиновном мире Барнаула много чего интересного. В рапорте от 20 марта 1859 года он приводит, кроме всего прочего, собранные сведения о «подвигах» бывшего начальника Алтайских заводов А.Р. Гернгросса, в том числе описывает «безумную роскошь» и демонстративно дорогие наряды его супруги, которые выписывались по почте из Парижа.

«Вредное влияние на общество и даже на служебные дела, - сообщал Герасимов шефу корпуса жандармов, - усугублялись тем, что ее муж состоит в полном ее раболепном распоряжении – раздача мест, производство в чины, назначение к наградам состояли под ее влиянием».

Однако рапорт его в Петербурге не нашел отклика, потому что Гернгросса поддерживали высокопоставленный родственник и член Кабинета императора, бывший долгое время начальником Алтайских заводов и сам наживший здесь огромный капитал.

Что же касается борьбы с коррупцией в это самое время, то в Восточной Сибири генерал-губернатором Восточной Сибири Н.Н. Муравьевым-Амурским был проведен вполне успешный и достаточно эффективный эксперимент, правда, оставшийся незавершенным. Интересно, что Михаил Бакунин и другие политические ссыльные, в том числе декабристы, принимали в нем активное участие в качестве «тайных советников» главы администрации региона.

«Восточная Сибирь была до приезда Муравьева, - вспоминал современник, - страною темного, непроходимого взяточничества.  Неудивительно, что потребовалась масштабная «чистка» региональной администрации. «Людей честных, преданных делу и бескорыстных Муравьев всячески поддерживал и приближал к себе, доверял им, продвигал по службе».

Новый кадровый корпус чиновников формировался в основном за счет персонального набора добровольцев из числа выпускников Александровского императорского лицея и Училища правоведения. Антикоррупционная реформа, осуществлявшаяся в 1950-х годах – начале 1860 в Восточной Сибири была достаточно успешной. По свидетельству золотопромышленника и журналиста Владимира Скарятина, «в Иркутских ведомостях печатались известия о всяких злоупотреблениях, и это навело такой спасительный страх на кого нужно даже в местах, отдаленнейших от резиденции графа Муравьева, что взятки, конечно таки побирают, но дело вопиющее стало невозможно в Восточной Сибири…». 

Другое дело, что имперской центральной властью такая политическая практика не была востребована ни в малейшей степени.  Ведь управлять подкупленными чиновниками, как ни странно, было проще и удобнее, чем, если бы на их место пришли принципиальные и честные люди. Правда, как показала история, все это плохо кончилось для императорской России.