Очень нервные клетки

19:00, 28 января 2018г, Спорт 3229


1
1

Мало кто столь трогательно любил шахматы, как Александр Алехин. Но именно он был одним из тех, кто бросил древнейшей интеллектуальной благороднейшей игре жуткое обвинение. В 1929 году в Париже вышел сборник задач и этюдов известного французского мастера и шахматного композитора Фредерика Лазара, и вот в предисловии к этой книге недавно сместивший с трона, казалось, непобедимого Капабланку Алехин вскрыл «ту печальную истину, что большое число избранных умов из мастеров практической игры (Морфи, Стейниц, Пилсбери, Минквиц и др.) кончили свои дни в безумии, тогда как среди шахматных композиторов случаи подобного рода неизвестны». «И пусть нам не говорят, – убеждал читателей Алехин, – что все эти случаи душевного расстройства были, вероятно, результатом тяжких заболеваний. Если бы дело обстояло так, то почему же эта самая болезнь не приводит к тому же трагическому концу тысячи своих жертв, принадлежащих к самым разнообразным профессиям, а обрушивается со всей силой именно на шахматистов?»

Знаете, с кем это Алехин заочно спорил? С немецким гроссмейстером Зигбертом Таррашем, опубликовавшим еще в 1906 году любопытную статью, и там шахматный учитель Германии (почтительное прозвище Тарраша), что называется, с порога отмел уже в ту пору звучавшие обвинения, будто от шахмат можно съехать с катушек.

В той статье упоминались те же бедняги. И по каждому персонально Тарраш высказался в том смысле, что к их душевным заболеваниям шахматы, вообще-то, ни с какого бока. Один из ведущих немецких мастеров 80-х годов XIX века Иоганнес Минквиц? Он был настолько отягощен наследственно, что заболел бы независимо от рода занятий. Вильгельм Стейниц? Причина, по которой первый официальный чемпион мира на склоне лет свихнулся, та же – плохая наследственность. Хотя болезнь усугубило и разочарование – в связи с проигрышем Стейница второго матча Ласкеру. И у американца Гарри Пилсбери (одного из сильнейших в мире на стыке XIX – XX веков) первые признаки душевного расстройства появились вскоре после турнира в Кембридж-Спрингсе (1904), где он впервые остался без приза… «От перенапряжения как такового, – заключил Тарраш, – душевная болезнь не возникает. Она развивается только в организме, ослабленном общим заболеванием».

Напомним, что Алехин был по образованию юристом, а Тарраш – доктором медицины и, стало быть, лучше владел вопросом. Много позднее этот заочный спор двух великих шахматистов как бы продолжил еще один выдающийся гроссмейстер – американец Ройбен Файн. Отойдя в 50-е годы прошлого века от турнирных дел и посвятив себя сверхмодному в ту пору и в Европе, и в Америке психоаналитическому учению Зигмунда Фрейда, Файн в 1956-м опубликовал в специализированном академическом издании работу «Наблюдения психоаналитика о шахматах и шахматистах». Там он подробно остановился на психозах известнейших шахматистов – американца Пола Морфи, сильнейшего в мире в середине XIX века, одного из главных претендентов на мировое первенство до Первой мировой войны уроженца Российской империи Акибы Рубинштейна и ряда других. В частности, Файн пишет, что, будучи уже в возрасте, подверженный паранойе  Рубинштейн, если в помещение входил незнакомый человек, «сразу убегал, иногда даже выпрыгивал в окно». Вот такая у пожилого шахматиста развилась мания преследования. Или вот Файн описывает случаи ненормальности в поведении известного мексиканского мастера Карлоса Торре – тот, будучи в Нью-Йорке, «находясь в автобусе на Пятой авеню, снял с себя всю одежду» – в общем, остался в чем мать родила. После госпитализации он был отправлен назад в Мексику, в Монтеррей, где с тех пор и находится под присмотром своих трех братьев (все они врачи)».

Ладно бы сей специфический труд одного из триумфаторов знаменитого довоенного АВРО-супертурнира так бы и изучали специалисты психоанализа, но в 1967-м он вышел в свет как уже популярное общедоступное издание под заголовком «Психология шахматного игрока». И вызвал справедливое возмущение шахматной общественности! Да и то, выбрав из общего ряда шахматных знаменитостей нескольких ярких, но неадекватных личностей, Файн ошибочно умозаключил, что вроде как и вообще вся шахматная элита  поголовно с каким-то прибабахом.

А кстати, великий Алехин был не совсем точен, утверждая, что «среди шахматных композиторов в отличие от избранных умов из мастеров практической игры» индивидуумов с психическими отклонениями не наблюдается.

В электронных композиторских базах сосредоточено огромное количество задач и этюдов швейцарца Ханса Фарни, но мало кто знает, что многие из них составлены в известной европейской психиатрической клинике Вальдау близ Берна. Там Фарни, страдающий вялотекущей шизофренией, проходил курсы лечения начиная с 1916-го вплоть до своего ухода в лучший мир в 1939-м в возрасте 65 лет.

Правда, по молодости, еще до того как ему был поставлен страшный диагноз, Фарни был и недурственным мастером практической игры, в 1911-м даже выиграл весьма крупный турнир в Сан-Ремо.

Попробуйте решить занятную задаченцию-миниатюру несчастного швейцарца, одну из многих композиций, сочиненных им в психлечебнице Вальдау. Между прочим, там у Фарни прорезался и талант художника, создававшего своеобразные картины-коллажи. Но это уже другая история…

Мат в три хода

Фоторепортаж
Блоги