Непредсказуемая керамика

В минувший вторник в Художественном музее состоялась творческая встреча с Владимиром Гориславцевым – знаменитым российским художником-керамистом, уроженцем Барнаула.

Владимир Николаевич – действительный член Российской академии художеств и Международной академии керамики, в которой сейчас состоит менее 400 художников со всего мира (россиян – всего двое). Мастер уже очень давно живет и работает в Санкт-Петербурге. А на малую родину он приехал из Новосибирска, где в очередной раз участвовал в жюри фестиваля сибирской керамики. Ради возможности встретиться и пообщаться с земляком сотрудники музея открыли двери для посетителей и прессы в свой законный выходной.

Как обычно, Владимир Николаевич приехал не с пустыми руками: привез художественные альбомы для музейной библиотеки и обещал передать в дар еще две большие декоративные тарелки из «алтайской серии», когда закончится передвижная выставка в другом регионе, на которой они экспонируются. А потом отвечал на вопросы журналистов и учащихся барнаульской гимназии № 74 и художественной школы № 6.

О диктате материала

Многие вопросы касались причин, по которым художник в молодости выбрал керамику. И, похоже, одной из них стало преодоление всевозможных ограничений, связанных с этим весьма непростым материалом.

– Холст, если не понравился результат, можно переписать. А в керамике после обжига это невозможно, и чтобы добиться какого-то результата, нужно хорошо знать материал, – объясняет Владимир Гориславцев. – Для этого я делаю такие «пробники», у меня уже собралась палитра в 142 оттенка. Это очень много, ведь те, кто, как и я, расписывает керамику солями тяжелых металлов, пользуются всего четырьмя-пятью цветами – кобальт, никель, хром и так далее. А я их смешиваю, и получается большая палитра.

Интересно, что работа солями металлов идет вслепую, когда я кому-то это объясняю, люди приходят в ужас, – улыбается художник. – Эти соли похожи на бледный раствор марганцовочки. Я провожу кистью по сухой тарелке, и цвет бесследно впитывается, как в промокашку. Так что приходится держать в уме, что вот тут я провел два раза, а тут три, а справа у меня будет цветной фон. После первого обжига едва проявляется бледно-розовый или бледно-зеленый рисунок, и только после второго обжига с глазурью все буквально вспыхивает цветом. Тогда и становится понятно, промахнулся художник или нет.

– Насколько точно все это можно рассчитать? – спрашиваем художника.

– Я просто запоминал годами все мои 142 оттенка: в какой пропорции я смешал никель с кобальтом, чтобы получить определенный цвет.

Кстати, еще с одним ограничением, по словам Владимира Николаевича, живописцу-керамисту приходится просто смириться: солями металлов практически невозможно получить красный цвет!

– Известно, что и обжиг может давать непредсказуемый результат…

– Непредсказуемость меня как раз привлекает! Знаете, в 2004 году директор Эрмитажа Михаил Пиотровский пригласил пятьдесят художников поработать на фарфоровом заводе имени Ломоносова: три месяца бесплатного обжига любых произведений, а по результатам – выставка в Эрмитаже. Когда я пришел на завод, главный художник мне говорит: «В печке на первом этаже выгорают все коричневые краски, а в печке на втором этаже – все зеленые». Представляете? И я был вынужден во все печи, которые там нашел, поставить 150 «пробников»! Полмесяца занимался только этим, чтобы понять, в какую печь мне в итоге ставить мои работы…

О тенденциях

Поскольку художник является участником жюри конкурсов и фестивалей декоративного искусства, а также членом Международной академии керамики, участники встречи спрашивали о современных тенденциях в этой, на первый взгляд, консервативной области.

– Когда в 80-е годы я получал первые призы на конкурсах в Италии и во Франции, работы российских художников сильно отличались от других – от тех же японцев, латышей, финнов, – вспоминает Владимир Гориславцев. – Я думаю, что международное жюри, которое присуждало нам награды, привлекала наша так называемая изобразительная керамика.

Сегодня все больше формальных опытов: вылепил красивый кубик, на него поставил еще кубик, потом круглую баночку. Это совсем другое отношение, керамисты уже не рисуют. Нет-нет, это не упадок, просто я считаю, что каждый народ должен нести свою культуру, не надо слепо заимствовать чужую.

Как член декоративной комиссии России я вижу огромное количество всяких выставок и, даже зная, что передо мной работа молодого российского художника, иногда думаю: «Интересно, а где это сделано – в Венгрии? Или в Дании?» Понимаете, нельзя терять свое, иначе пойдет работа на чужом поле. А вы попробуйте переплюнуть японцев, это очень сложно! У них другое отношение к материалу, другая эстетика – все другое!

О главных темах

Говоря об источниках вдохновения, художник замечает, что его работы обычно отражают то, что его волнует в настоящий момент. Например, известная композиция «Неоконченный разговор» родилась из размышлений о природе отношений между мужчиной и женщиной.

Но есть тема, которую он без устали разрабатывает десятилетиями, и это – Петербург. «Тема города меня интересует постоянно», – признается Гориславцев. Улочки, набережные, мосты, исторические здания и площади, дворы-колодцы – виды города прихотливо следуют за изгибами тарелок и глубоких чаш. А иногда проявляются в трехмерном скульптурном объеме, пример – хранящаяся в фондах нашего музея композиция «Спящий город».

Любимый Петербург исхожен Гориславцевым вдоль и поперек, художник делает множество натурных зарисовок (к этому его когда-то приучил архитектор Владимир Васильковский, преподаватель Ленинградского высшего художественно-промышленного училища им. В.И. Мухиной). Причем на графических работах (а такие тоже имеются в запасниках нашего музея) запечатлены не только исторические виды Северной столицы, но и промышленные окраины и железнодорожные станции.

Однако важна для мастера и тема родного Алтая: большую серию декоративных тарелок он посвятил Телецкому озеру.

– Когда я учился в восьмом классе 104-й школы, мы отправились в поход на Телецкое озеро. Доехали до Бийска, взяли рюкзачки с продуктами – и пошли. Когда я впервые увидел озеро, там еще не было никаких домов отдыха, ничего. А второй раз я был там уже в 1981 году – добрался из Новосибирска вертолетом. Кабина открытая, под ногами горы, стада коров пасутся… Я там не рисовал и всю эту «Телецкую серию» делал по памяти – хватило тех впечатлений.

СПРАВКА
Владимир Гориславцев родился в Барнауле в 1939 году. В старших классах занимался рисованием и живописью в известной изостудии при клубе завода «Трансмаш», которую вел Алексей Иевлев. Затем учился в художественных училищах в Алма-Ате, Пензе, три года работал по распределению на Сахалине. В 1970 году окончил факультет керамики и стекла Ленинградского высшего художественно-промышленного училища им. В.И. Мухиной.
Художника называют ярким представителем ленинградской школы керамики. В 70-80-е годы он был участником группы «Одна композиция», которая была символом новаторских исканий. Произведения художника находятся в ведущих российских и зарубежных музеях.