«Кейс» Ефросиньи Ивашиной

– Мы созвонились, и я приехал за ней, – вспоминает первую встречу с Ефросиньей Дорофеевной Андрей Кожанов. – «Проходи, она тебя ждет», – пригласила дочь Любовь Васильевна. В комнате я увидел бабулю, не древнюю и старую, а еще очень боевую. Она читала книгу «Как закалялась сталь». При виде меня отложила ее. Сняла и положила поверх очки. «Ну что, поехали…»

Было это десять лет назад, когда Андрей Кожанов с братом Сергеем создавали новое хозяйство ООО КХ «Партнер» в Михайловском районе. Тогда для регистрации всех владельцев земельных паев надо было ехать из села в райцентр. Двумя паями владела в то время девяностолетняя жительница села Ащегуль Ефросинья Дорофеевна Ивашина. И поскольку она была пайщиком и, следовательно, партнером «Партнера», Андрей Анатольевич предложил ей поехать в Михайловское вместе с ним.

– По дороге говорили о земле, политике, сложной обстановке в мире. Моя спутница хорошо разбиралась во многих вопросах. На все имела собственное мнение. Спросил ее: «А где вы работали?» – «А вот тут, в Назаровке (село рядом с Ащегулем). Но все время жила в Ащегуле. Работала в Назаровской МТС на тракторе». Тут я впервые узнал ее девичью фамилию – Гриценко. «А на каком тракторе, Ефросинья Дорофеевна?» – «Да на «Кейсе». Как я такое услышал, мой «компьютер» в голове начал с трудом перерабатывать полученную информацию. Дело в том, что мы с братом месяца два назад в Барнауле на сельхозвыставке любовались тракторами американской фирмы «Кейс», хотели купить. «Как на «Кейсе»? – переспросил я. – Как вы могли работать на нем? Это в каком году было?» – «Да в 37-м». – «А что это был за агрегат? Дизельный?» – «Да нет, на лигроине работал, маленький такой, 27 лошадей всего». Помню, что лигроин – это что-то среднее между керосином и бензином, потому спрашиваю, как он заводился. «Мне выдавали два литра бензина, его заливала в бачок специальный и заводила, но сразу же переходила на лигроин». – «А трактор на каком ходу был?» – «На железных колесах». – «А передача от двигателя к колесам какая была?» – «Цепная». – «Да как же так, пыль, грязь на нее попадет – и все». – «Нет, она в коробке закрыта была, цепь-то, в масле». – «Заводили трактор как?» – «Рукояткой, милый». Знаю, что если зажигание выставлено раннее, то эта рукоятка могла по рукам больно дать. А был тогда такой трактор С-60, который с помощью лома заводился, так вот были случаи, когда тракторист перелетал с ломом на ту сторону трактора.

После такого экскурса в историю Андрей Анатольевич проникся очень большим уважением к одной из первых девушек-трактористок в нашем крае. И когда в «Партнере» появился «Кейс», его пригнали к дому Ефросиньи Дорофеевны, чтобы она полюбовалась на него и дала свою оценку современному варианту американской машины. Но она в то время немного приболела. А то бы прокатилась на новом тракторе.

– Тест-драйв пришлось отменить, – шутит Андрей Анатольевич.

А недавно он предложил мне познакомиться с Ефросиньей Дорофеевной поближе. Повод – 12 июня ей исполняется ровно 100 лет. Живет она по-прежнему в доме зятя и дочери. Там уже ждали гостей издалека – на юбилей мамы должна приехать дочь Аннушка. Принаряженная по такому поводу и немного взволнованная Ефросинья Дорофеевна рассказывала нам, как она попала в Назаровскую МТС.

– Училась год в Славгородской школе трактористов и комбайнеров, – вспоминает она. – Тридцать групп было, и в каждой по 30 человек. Экзамены у нас принимала большая комиссия. Один директор чего стоил! Строгий был. Мне пришлось отвечать ему. Как сейчас помню, он спросил меня: «Что такое Конституция»? – «Основной закон Советского Союза», – отчеканила ему. «Отлично!»

Как попала в школу? Нас у матери пятеро детей было, отец умер рано, в холеру. На нас никто внимания не обращал, пока брат двоюродный не выбился в начальство. Лён, помню, сеяли, голые, босые. А надо было и посеять, и убрать. Тогда школьники работали. А сейчас такие хлопцы и без работы. А тогда и пшеницу пололи дети в основном.

Как мне удалось столько прожить? Да я ведь закаленная морозом. И на комбайне прицепном работала до поздней осени. Ноги босые, чтобы не так холодно было, подстелешь под них соломки и работаешь. Вот сейчас все и болит. Я боевая была, работать умела. Двадцать семь лет на тракторе и комбайне отработала. Было, что и ночью сеяли. Фар у трактора нет, так мужик шел впереди, а я следом за ним ехала. Всего повидала за свои сто лет. И война была, но, несмотря на это, люди влюблялись, женились, детей рожали. Жизнь продолжалась.

Мы вначале были в Петуховской МТС, а потом нас перевели в Назаровскую. Брат мой Афанасий работал там механиком, а потом его выбрали председателем колхоза.

Весной 45-го поехала засевать поле. Магнето отказало. Напарник говорит: «Пойду в МТС сам и быстро вернусь». Пошел, а его все нет и нет. Уже вечер настал. Пришел с пустыми руками. «Никого, – говорит, – в МТС нет. Хоть шаром покати». – «Почему?» – «А война кончилась!» – «Брешешь ты, Ванька!» А тут председатель приехал: «Правда, правда», – говорит, а сам слезами заливается – на брата вчера похоронка пришла.

Потом я вышла замуж. Муж не воевал, в трудармии был. Хороший человек мне достался. Не пил, не курил, не матерился. Всю жизнь работал скотником. Шестерых детей – троих сыновей и трех дочерей вырастили с ним. Когда его не стало, перебралась в дом дочери и зятя. От зятя тоже худого слова не слыхала.

– А о чем вы, Ефросинья Дорофеевна, мечтаете? Чего-то еще хочется?

– На новом «Кейсе» прокатиться. Да вот в его кабину мне уже не под силу подняться. А тот, мой маленький «Кейс», если б сейчас привезли разобранным в мешке, я бы его сама по винтикам, по гаечкам собрала.

Вот такая она, долгожительница из Ащегуля.