Хабарский район еще в XVIII веке был освоен чалдонами

Едем в Хабарский район, еще в XVIII веке, задолго до столыпинских переселенцев, освоенный чалдонами. Что это за люди, рассказал 82-летний житель райцентра Василий Калиниченко, исследователь районной истории.

Хабар – «известие»

Переселенцы всех мастей, ехавшие на Алтай в XIX – начале XX века, – новоселы по сравнению с чалдонами. Документы 1782 и 
1795 годов уже подтверждают их присутствие на юге Сибири. В каком-то смысле они даже аборигены – с них в нашем крае началось хлебопашество. Калиниченко уверен: до той поры в степях Алтая лишь разводили скот, овец да лошадей, неприхотливых, способных добыть себе корм даже из-под снега. Само же название райцентра вполне могло произойти от тюркского «хабар» – «известие, сообщение». Так же называется один из центральных телеканалов Казахстана – новостной «Хабар».

Согласно IX переписи населения, прошедшей за месяц до Октябрьской революции, в Хабарах числилось 90 чалдонских дворов. Живых свидетелей их неоднозначной истории уже не осталось, и если даже у нынешнего жителя Хабарского района чалдоны в предках и были, он может об этом не знать. К счастью, Василий Калиниченко успел записать десятки бесед с представителями Хабарской, или, как ее еще называли, чалдонской, общины – Парфеновыми, Балаганскими, Малышевыми, Ситниковыми, Плотниковыми. К слову, они легли в основу исследовательской работы «Алтайский текст в русской культуре» молодого ученого из АлтГУ Юлии Плотниковой.

– Информацию собираю давно, увлечению моему не один десяток лет. Много работал в краевом архиве, использовал любую возможность зайти туда. Иной раз мои коллеги, приехав в Барнаул на семинар или пленум, вечером в кафе идут, а я – в архив. Всегда с собой носил ходатайство администрации района, так сказать, с открытой датой, – подтвердил краевед-общественник.

Каждая из собранных Калиниченко тематических папок тянет на книгу. Нас интересует та, что касается чалдонов, населявших некогда Хабарский район, да растворившихся в переселенческих волнах. Приведем записанные Василием Филипповичем воспоминания Даниила Балаганского, дед которого жил в общине чалдонов, плотничал, столярничал, был шорником, сапожником, плел сети и за год заработал денег на покупку волов. Даниил Тимофевич рассказал, как старожилы принимали работника, ориентируясь на статность и красоту, считавшиеся признаком здоровья, во внимание брали и усердие. Всем известна байка о том, как справного работягу вычисляли по хорошему аппетиту. Чалдоны на этом принципе построили целую систему психологических тестов по типу той, что современный человек, устраиваясь на работу, проходит в отделе кадров, но только без бумажной волокиты.

Начиналось испытание с приглашения хозяина к столу: «Нук чё, паря, щай швыркать будем?» Испытуемый соглашался, не подозревая, что во время трапезы за ним наблюдает вся семья. Далее следуем стилю самого Даниила Тимофеевича: «Ну, ты знашь-понимашь, что к чему. Зачем мне лодырь несусветный? Смотришь день или другой – приезжий Прошка сял за стол и чавкат, чавкат. Так, пока пообедам, работать некоды. Если он жадно поглощат пищу, это сказыват он о себе, о непостоянстве, о неуравновешенности. Он громко говорит и смеется – у многих из них семья распадатся. Ругаться с имя не собираюсь. Или ежели человек ест быстро и с понятием – он и работат так же. А кто во время еды много интересу проявляет к пище да копатся ложками, тот и на работе уделяет много внимания мелочам. Он мелочник, а не работящий человек. Неповоротливые, основательные едоки – наилучшие организаторы всех домашних дел. Всегда могут заменить меня, ежели заболею или куды уеду. А на прошлой неделе пришел ко мне наниматься на работу Иван, я ему отказал. Той совсем был лишен аппетита. Дед сказывал, что такие не имеют аппетита и к работе. Вот, знашь-понимашь, паря, только так и беру на работу. Тех, кто от души парится в баньке, в снегу повалятся или в сугробе искупатся, а всем остальным сказывай «прощай, прощай».

Чалдон Ядринцев

Немного о самом Калиниченко. Отец Василия Филипповича погиб на фронте еще в первое лето войны. Мама одна поднимала девятерых ребятишек – Вася был восьмым по счету. Неграмотная была, расписаться не могла, но всех вырастила и выучила. По примеру других ребят села после школы «паря» поступил в сельхозинститут, но быстро понял, что занялся не своим делом. Вуз, готовивший дефицитных специалистов-аграриев, не отдавал документы. Тогда Василий пошел на хитрость. Специально снялся в Хабарах с учета, сказав в деканате, что уезжает на Ставрополье. А вскоре был зачислен на историко-филологический факультет Барнаульского пединститута. Во времена СССР Калиниченко работал в культуре, партаппарате, профсоюзе, а как лектор общества «Знание» читал по 85 лекций в год. Одна из множества именных почетных грамот, датированная 1970 годом, подписана министром культуры Фурцевой.

В популярных источниках у серьезных ученых мы встречаем обидные, нелестные отзывы о трудолюбивых чалдонах. Антрополог Виктор Бунак в Сибирской советской энциклопедии определяет его как тип русского поселенца, но с монгольским скуластым лицом. «Этимологический словарь русского языка» Макса Фасмера середины ХХ века называет «пришлым выходцем из России, бродягой, беглым каторжником…». Откуда такое отношение? Не поверите – из «Толкового словаря...» Даля! Именно так, «бродягой, беглым каторжником», определяет Владимир Иванович сибирского аборигена. Писатели – туда же. Герой рассказа Мамина-Сибиряка «Озорник» ругает сельчан «челдонами желторылыми». В «Поэме о 36» Сергей Есенин пишет: «Глупый сибирский чалдон, скуп, как сто дьяволов». А что имел в виду Владимир Маяковский в «Советской азбуке», написав: «Чалдон на нас шел силой ратной. Чи не пойдете ли обратно?» С симпатией пишет о них, пожалуй, лишь знаток этносов Алтая Ядринцев, называя их трудолюбивыми, рослыми, рыжеволосыми. Мало кто знает, что писатель часто подписывался псевдонимом Чалдон.

Нет единодушия даже в написании самого этого слова. Встречается и «челдон», и «чалдон», и «чолдон». По одной из версий, этноним произошел от монгольского «шолдон» – «презираемый». Но народная и более популярная основана на преданиях о человеке, пришедшем в Сибирь с берегов Дона. Ее же придерживается и Василий Калиниченко. Похожих легенд несколько. Первая – о том, как юноша с Дона в поисках счастья ушел за Урал и там встретил девушку по имени Чал, а чалдоны – их дети. Вторая – о людях с Дона, чаливших, плывших на челнах. Третья связывает их с рекой Чалда, четвертая – с челядью, бежавшей от богатых хозяев на вольные, свободные хлеба и образовавшей отдельную социальную группу.

Судя по всему, потомки самых первых переселенцев, чалдонов, не намерены оспаривать хронологическое первенство своего присутствия на Алтае. Но факт: именно эти люди, по сути, основали аграрный сектор Алтая, подготовили площадку для всех последующих переселенческих волн и продемонстрировали умение уживаться с людьми самых разных национальностей и сословий. Словом, сделали наш край таким, каким мы его знаем и любим.

ФАКТ
Точное число потомков алтайских чалдонов неизвестно. Но 15 лет назад ученые этнографической экспедиции Омского госуниверситета провели опрос жителей территорий исторического расселения чалдонов. Именно к ним, к коренным сибирякам, люди причисляли себя чаще всего. Кержаков набралось лишь 2,4%, «расейских» – около 13.