Долгожданные гастроли

На прошлой неделе в Барнауле с большим кассовым успехом прошли гастроли Новосибирского городского драматического театра под руководством Сергея Афанасьева. На сцене МТА новосибирцы при полных залах сыграли шесть спектаклей – четыре вечерних и два детских.

Возможно, алтайские зрители действительно истосковались по таким вот основательным гастролям, когда театральный коллектив решается вдруг привезти значительную часть своего репертуара, в которой заняты почти все актеры. Или же сработало сарафанное радио: прошлой осенью на I Всероссийском молодежном театральном фестивале им. В.С. Золотухина постановка НГДТ «Унтиловск» по малоизвестной пьесе Леонида Леонова произвела на нашу публику огромное впечатление. У исполнителя одной из главных ролей – молодого новосибирского актера Андрея Яковлева образовался своего рода фан-клуб, песни из спектакля (а там весьма не банальный подбор музыки) зрители распевали потом с неделю.

Горсть снега от уныния

«Унтиловск» и открывал гастроли 9 апреля. В 2013 году спектакль стал событием новосибирского театрального сезона, как признает и сам режиссер, во многом благодаря тексту Леонида Леонова. В 1925 году будущий советский классик написал повесть, потом переработал ее в пьесу, по которой в 1928 году Станиславский поставил спектакль. Но в репертуаре он не удержался: критика и публика восприняли его как «ультрареакционный».

Унтиловск Леонова – давнее место ссылки, и после революции в этом унылом сибирском городе, названном главным героем зубной червоточиной, ничего не изменилось. Его обитатели – поп с дочерьми на выданье, «бывшая личность», мечтатель, заведующий потребиловкой, солдатская вдова-самогонщица и всевозможные «унтиловские человечки», и каждый по-своему смешон и жалок. Они попали сюда в разное время по разным причинам и не имеют решительно ничего общего, кроме неизбывной тоски и мечты о чем-то высоком и настоящем, а пока, вынужденные как-то уживаться, ведут вязкие беседы и пьют бражку.

В центре повествования – расстрига Виктор Буслов (его играет Владислав Шевчук). Шесть лет назад от него или же от унтиловской тоски сбежала прекрасная Раиса. И вот теперь она возвращается с новым мужем, тоже ссыльным, и от нее тут же теряют голову все унтиловские мужчины, и в их числе главный антигерой – изломанный и ломающийся Черваков (яркая роль Андрея Яковлева, который беззастенчиво «крадет сцены» у коллег).

Спектакль легко мог получиться тяжелым и мрачным («В этой каше из давленых мух каждая недавленая значительна», – брезгливо описывает Раиса унтиловское общество). Но черноту разогнали простой театральной магией: остроумными музыкальными номерами (при смене декораций все актеры выстраиваются в ряд и от души горланят попсовые «Небеса обетованные» Валерия Меладзе) и… снегом. Его приносят сами актеры, выходя на сцену: «Метет!» – напоминают они и невзначай бросают горсть снега себе на плечи, который тут же принимаются картинно отряхивать. А в момент напряженного объяснения с Раисой Черваков и вовсе многозначительно вытряхивает из рукавиц, кажется, целый сугроб.

Похоже, на сей раз спектаклю в Барнауле помешали в полной мере состояться технические проблемы: зрители, сидевшие дальше восьмого ряда, с трудом могли расслышать роскошный леоновский текст. Что касается собственно постановки, то в ней довольно неожиданно решен главный женский образ: Раиса в исполнении Нины Сидоренко не столько фам фаталь, сколько почти бесплотный символ чего-то нездешнего (и потому на сцене ее затмевает солдатка Васка, в которой жизнь и страсть бьют через край). Но в этом при желании можно усмотреть сознательный режиссерский ход.

Ещё одна мечта

Другим открытием среди широко известных названий, привезенных новосибирским театром («Ханума», «Женитьба Фигаро»), стала «Зеленая зона» по пьесе Михаила Зуева. Свой театральный путь ее автор начинал в актерской профессии, так что в качестве драматурга особо заботился о ярких, объемных характерах. «Зеленая зона» – спектакль густонаселенный и не имеющий некоего центрального героя, как и подмосковный заводской барак, вокруг которого разворачивается интрига.

В нем в середине 50-х уживаются несколько семей, изначально очень разных, но от существования в неприличной тесноте сроднившихся и выработавших незыблемые ритуалы вроде совместных праздников и настольных игр. Жизнелюбивые супруги Пасечники пытаются наладить в «фанерных стенах» интимную жизнь, измученная Клава Горохова (Татьяна Жулянова) обихаживает надломленного войной мужа Максима и сына-подростка. Валя Лебедева (Снежанна Мордвинова) пилит своего Николая (Владислав Шевчук), который никак не стремится к лучшей жизни. А есть еще стареющая актриса Нина Дмитриевна с очередным сожителем, бабушка с внучкой… Но однажды местный обитатель Толя Гущин (Андрей Яковлев) приносит весть: барак скоро снесут и всех переселят в строящуюся неподалеку пятиэтажку! Общему смятению не поддаются разве что подростки, и лишь потому, что у них проблема поважнее – первая любовь. В итоге новоселью не суждено состояться: повезет совсем другому бараку, мечта о лучшей жизни разлетится вдребезги, Толю Гущина побьют разочарованные соседи, а Николай и вовсе соберется поджечь барак…

Важно помнить, что пьеса написана в конце 80-х, и в антураже середины прошлого века со сцены звучат вещи, до перестройки непредставимые. Герои открыто говорят о тяжелой нищете, завидуют комфортной жизни в недавно побежденной Германии, молятся, сомневаются в совершенстве советского строя и не стесняются в выражениях.

Маленькие бытовые зарисовки разыграны артистами в статичных декорациях: стол с плюшевой скатертью, за ним буфет, за буфетом виднеется кровать с лоскутным одеялом (намек: все жили одинаково). А вот основное режиссерское решение – будто актеры записывают радиоспектакль перед стоящим на авансцене микрофоном – удачным назвать не получается. Поначалу, чтобы произнести значимую реплику, адресованную присутствующему здесь же партнеру, они вынуждены бросать общую мизансцену и выскакивать к бутафорскому микрофону, тем самым разрушая тонкое и хрупкое сценическое взаимодействие и к тому же мешая зрителю разобраться во взаимоотношениях героев. Проникнуться их чаяниями получается уже ближе к антракту, когда эта беготня постепенно сходит на нет, и тогда выясняется, что история, несмотря на назойливый советский контекст, актуальности не утратила.

*   *   *

«В театре должен жить успех»

НГДТ под руководством Сергея Афанасьева – единственный в Новосибирске муниципальный театр, и притом театр авторский. Пока так и не решен вопрос с отдельным зданием, спектакли играются в небольшом помещении на 100 мест, но, по словам Сергея Николаевича, в год постановки НГДТ посещают около 40 тысяч зрителей.

– Я никогда не знал, что такое свободные места и проблемы с продажей билетов, мы всегда были востребованы и популярны, и это нам очень помогало, – рассказал режиссер на пресс-конференции в день начала гастролей. – Я вообще считаю, что в театре должен жить успех, а если его нет, то под сомнением сам смысл его существования. Успех не дешевый коммерческий, а подлинное признание. Поверьте, в какой бы город мы ни приезжали, к нам относятся с большим вниманием и даже с пиететом.

Представляя журналистам гостя, директор МТА Ирина Лысковец напомнила, что Сергей Афанасьев работал и в Барнауле: в 2000 году он поставил в Молодежном театре спектакль «Продавец дождя», который долго украшал афишу.

Что касается названий, выбранных для барнаульских гастролей, то режиссер объяснил: «Эти постановки составляют художественный фундамент нашего театра, основу нашего «лица». В них занята почти вся труппа, а каждый спектакль в свое время был для нас очередной ступенькой в развитии. Спектакли сами выбирают свою судьбу, и некоторые заставляют играть себя десятилетиями».

Так, «Женитьба Фигаро» в 2008 году способствовала популярности театра в городе. «Ханума» была поставлена в полемике со знаменитым спектаклем Георгия Товстоногова в БДТ. А «Унтиловск», по словам Афанасьева, буквально ворвался в театральное пространство страны. «Мы его возили на несколько фестивалей, получали Гран-при, и везде отмечались две вещи: уникальный текст Леонова и игра актеров», – говорит режиссер.

А отвечая на вопрос о своем творческом методе, Сергей Николаевич подчеркнул:

– Я всегда исповедовал только одну школу – школу русского психологического театра. Она остается для меня самой прогрессивной, самой интересной. Она проповедует глубокую жизненную правду в яркой театральной форме. И я до сих пор наивно полагаю, что театр – это праздник. Если он угнетает, вгоняет нас в депрессию, ставит перед нами неразрешимые вопросы, это что-то из области психотерапии. Я же хочу, чтобы зрители, пришедшие в наш театр, уходили с ощущением облегчения, очищения.