«Айда к солнышку?!.»

30 октября отмечался День памяти жертв политических репрессий. Немало сотрудников «АП» пострадало в те страшные годы. Сегодня мы расскажем об одном из них – журналисте Алексее Маленьком.

Нашего героя, Алексея Маленького (Попова), своим считают уральцы и новосибирцы, мы тоже называем его коллегой, ведь он был корреспондентом «Красного Алтая». Но города и веси, периоды работы этого литератора существуют как будто обособленно, не сливаясь в единую судьбу. Кажется, я поняла, почему не случилось этого самого слияния. Феномен Маленького в том, что за свою короткую жизнь он сделал невероятно много – написанного им хватило бы на несколько журналистских биографий…

Увы, там, где провел последние годы жизни наш герой, о нем сейчас не вспоминают. И это не удивительно – невозможно упомнить всех сгинувших на северах за лагерной "колючкой"… Сотрудник Интинского краеведческого музея Галина Маас нашла имя нашего героя в страшных списках: умер Маленький 26 августа 1947-го, за три дня до окончания срока заключения. Похоронили его на старом Абезьском кладбище. Позже оно было… распахано под огороды.

Жизнь как движение

Из различных источников можно узнать, что родился Алексей Попов в 1904 году в Барнауле. Его отец якобы служил буфетчиком на пароходе. Почему «якобы»? Потому что Попов учился шесть лет в гимназии. Стиль и язык его произведений говорят о высокой образованности нашего героя – он вполне мог учиться уму-разуму у Шубкина, Шумиловского, Казанского. Но кто были на самом деле его родители, если он смог поступить в учебное заведение, недоступное для «кухаркиных детей»? В найденной мной метрической записи отец его значится крестьянином, – но, например, известные барнаульские купцы Шадрины тоже писались крестьянами…

Известный журналист Дмитрий Шеваров был знаком с вдовой Маленького. Брата ее – замредактора «Уральского рабочего» – расстреляли, мужу дали 10 лет лагерей, на руках двое племянников… Но Лидия Ивановна смогла сохранить архив супруга! Увы, как сообщил мне Шеваров, о личной жизни, семье нашего коллеги вдова не рассказывала.

Не в одном источнике я встречала упоминание о том, что в юные годы Алексей Попов был директором городского парка, инструктором Барнаульского горкома комсомола. Мол, когда 16-летний делегат отправился на III съезд РКСМ, у него уже было три года трудового стажа! Стаж меня не удивил, но вот съезд?.. А ведь Маленький действительно был на нем!

«В сентябре 1920 года Крушинский ехал в Москву на буферах товарных вагонов. Последние три дня он не видел никакой пищи. И если бы не стыд перед людьми, изжевал бы свой кожаный ремень» – согласитесь, это описание пути литературного героя уж слишком личное. Маленький наверняка был на знаковом съезде, об этом говорит даже такой нюанс: герой его книги вспоминает, как «вождь сам нагибается, поднимает с пола записочки, разворачивает их, а у иных просматривает и обратную сторону: не написано ли и там что-нибудь?».

Редактор «Пути молодежи», фельетонист «Красного Алтая», спецкор «Уральского рабочего», автор нескольких книг и сотен публикаций в газетах и журналах… Еще в 1984-м Д. Шеваров определил метод литератора: «Маленький считал, что жизнь должна входить в очерк как движение, поток событий и образов, крепко завязанный авторской мыслью. И он старался прожить со своими героями столько времени, сколько, по его мнению, требовал сам материал будущего очерка. Не только прожить, но и пережить что-то вместе с героями». Именно поэтому он прошел вместе с женой Лидией почти тысячу километров по Каме, Вишере, через хребет у Денежкиного камня. Именно поэтому он три месяца (!) плыл на пароходе по Лене. А чтобы добыть интервью с Чкаловым, полетел на У-2 из Свердловска в Омск. Но первый цикл репортажей, «прожитый» вместе с его героями, полагаю, был написан Маленьким на Алтае. Этот цикл назывался «Письма из села Залесово». Позже тему журналист сузил – вышли еще и «Письма о культуре из села Залесово».

Чем удивляет еще творческая биография Маленького? Он писал репортажи со строительства Магнитки и уральского «Тяжмаша», Первоуральского новотрубного, Красноуральского медеплавильного... Самая большая – быть может, главная в его жизни – книга рассказывает о строительстве железной дороги на Севере. Роман «Покорители тундры» вышел немалыми тиражами: в 1964-м – в «Советском писателе», в 1968-м – в «Художественной литературе». Мог ли мечтать об этом наш герой?

Большая книга Маленького

Когда строишь коммунизм, то получается как в песне: «…сегодня не личное – главное». Вот потому-то информацию об очень многих репрессированных приходится разыскивать по крупицам. Но если речь идет о творческих людях, то есть еще один источник, в котором можно обнаружить те самые крупицы. И этот источник – их произведения!

В очередной раз на сию мысль меня подтолкнула «ошибка» моего героя. В одном из его материалов 1928 года есть упоминание о произведении Куприна «Митина любовь». Позвольте, но ведь автор повести – Бунин? Значит, три года спустя (а может, и раньше) после публикации повести в эмигрантском издании Маленький каким-то образом смог ее прочесть? И в ожидании других открытий по заведенной давно привычке за самую большую книгу Маленького, «Покорителей тундры», я взялась с карандашом в руках.

О том, что автобиографический эпизод о III съезде и речи Ленина имеется в книге, я уже писала. А вот упоминания об Алтае начинаются с первых же страниц: сначала мелькает простое предложение («Незабываемые пейзажи и воздух Алтая!»), но уже на 17 (!) странице появляется целый гимн родине. Вот он: «Горный Алтай – край снежных вершин, зеркально-голубых озер, глубоких ущелий, цветущих долин, край потрясающей красоты и поэзии, где нет горы, ущелья или долины, о которой алтайский народ не сложил бы песен и сказаний, куда не поселил бы он сказочных богатырей, духов и диковинных животных – плод его неуемной фантазии». И еще не раз Маленький вспоминает то о сибирском домике, то о сибирском городке с немощеными улицами.

Я не буду агитировать «за роман». Он и без того хорош. Хорош в описаниях судеб и характеров людей, природы, производственного процесса. Каждый найдет в нем что-то для себя.

Да, идеология в произведении имеет место. Но кажется, что Маленький от имени героя второго плана как будто описывает свою юность: «Вспомни-ка нашу молодость, Яков!.. Месиво мучительных вопросов. Все умничали, все хотели умнее один другого выразиться, а получалось только непонятное да путаное… Сегодня человек говорит: я – ницшеанец! Через неделю уже заявляет: я – толстовец. А там, смотришь, ходит повесив нос, разочарованный, обсасывает Леонида Андреева, ораторствует: жить бесполезно, лучший выход человечеству – застрелиться всем в одну минуту. Жили – как в лесу блуждали. Все чего-то хотели, а чего именно – не знали. А вот у большевиков все ясно… Дебри всяческой путаницы повырубили, вывели человека на чистое место, указали на солнечный восход и сказали: видишь? Вот тебе и дорога. Айда к солнышку! Будем строить социализм».

Строки сии замечательным образом рисуют брожение в умах учащейся молодежи Барнаула в начале века. А главному герою Крушинскому автор вкладывает в уста, вероятно, свое кредо: «Надо… быть поэтом своих дел, своей жизни… Но легенды прежде делаются руками, потом перекладываются в стихи».

Маленький был первым, кто в художественном произведении описал единственный боевой эпизод, случившийся во время Великой Отечественной на территории Коми АССР, – так называемый Печорский десант. Он подчинил этот поворот сюжета общему замыслу романа. Может быть, позже он написал бы подлинную историю десанта. Думаю, он ее знал: на самом деле почти все сброшенные фашистами десантники имели праведную цель – попасть на Родину и пойти на фронт... Какую бы мог написать об этом Маленький книгу!..

«Б. советский журналист»

Но как Маленький оказался на Печоре? Увы, как многие другие…

«С первой минуты следствие было нарочитым и необъективным. Немедленно, как я оказался в НКВД, мне сказали: «Вы – враг народа и вы не выйдете на свободу». В течение 11 дней длился утомительный допрос, во время которого угрозы сменялись уговорами и уговоры угрозами. Мне говорили: «Таких, как вы, мы стираем с лица земли». Мне подсказывали, что именно нужно написать…

«Но ведь это – неправда», – говорил я. «Вот и хорошо», – отвечал Б., – вы знаете, пишите. Так нужно для пользы советской власти». Мне угрожали: «За ваше поведение здесь поплатятся ваши родные». И показали готовый, оформленный ордер на арест жены. Это решило все.

Разбитый морально, ослабший физически, потерявший надежду реабилитировать себя, я сел и подписал вымысел на себя… Я руководствовался при этом одним: «Лишь бы покой!»

Все, кто когда-либо знакомился с архивными делами репрессированных, согласятся со мной: то, что описал Маленький, было характерно для многих и многих сфабрикованных «дел».

Наш герой просил пересмотреть его «дело» и предоставить «возможность вернуться к труду в нашем социалистическом обществе». Итог его заявления народному комиссару внутренних дел СССР Л. Берии таков: из Южлага (г. Улан-Удэ) он переместился в места… очень отдаленные и холодные. Чем именно он там занимался, неизвестно. Но замечательную книгу написал и она дошла до читателя! Есть сведения, что у врача лагеря, Марии Архангородской, родилась от Алексея Маленького дочь. Дальнейшая ее судьба пока неизвестна.

…Почему-то август был месяцем знаковым в судьбе Маленького: в этом месяце он родился, был арестован, написал письмо Берии. В августе он и умер.

Фото из архива. Стиль и орфография приведенных документов сохранены.