«Алёша», мы тебя узнали!

Мы побывали в болгарском городе Пловдиве, где на горе Бунарджик стоит памятник «Алёша» советскому солдату-освободителю. Его прообразом стал наш земляк ветеран Великой Отечественной войны из Косихинского района Алексей Иванович Скурлатов.

В номере «АП» за 15 августа наша газета писала об этой удивительной истории. Алтайский солдат Алексей Скурлатов прошел всю войну (он участник битв за Москву, Ржев, на Курской дуге), дважды был серьезно ранен (мать получала похоронки), но чудом выкарабкивался – и снова в бой. Так, с 3-м Украинским фронтом дошел в 1944 году до Болгарии. В Пловдиве Скурлатов подружился с болгарским партизаном Методием Витановым. И когда в 1954 году в память о солдатах-освободителях на холме началось строительство памятника, Витанов написал на постаменте русское имя «Алёша». И с тех пор 11-метрового каменного солдата только так и зовут. Прошло много лет, в 80-е через журнал «Огонек» Методий разыскал Скурлатова. Друзья встретились в Болгарии у подножия «Алёши». В 90-е их переписка навсегда обрывается – умирает Витанов. 3 ноября 2013-го на 92-м году уходит из жизни и Алексей Скурлатов. Люди не вечны. Но каменный «Алёша» все так же стоит над горою. «АП» отправилась его навестить. Чтобы, пока еще не поздно, найти тех, кто своими глазами видел, как строился памятник, как судьба закручивала эту невероятную русско-болгарскую историю.

Легенда оживает

Улица Поручик Д. Величков (где жил Витанов) находится у самого подножия горы, на которой стоит «Алеша». И это тот случай, когда география проливает свет на историю. Легенда оживает: Витанов действительно ходил смотреть на стройку памятника, добирался где-то за 10 минут вот по этой самой дороге.

Переводчик Татьяна говорит:

– На вершину несколько маршрутов. Быстрый – тяжелый (по каменным ступеням, они расположены почти вертикально), долгий – легкий (размашистой змейкой). Методий, как и все местные, скорее всего, предпочитал короткую дорогу. Попробуем ее осилить?

Торопимся по двум причинам: хочется скорее увидеть «Алешу», а еще накрапывает дождь и мы надеемся успеть до грозы. Идти тяжело, чем выше, тем чаще делаем остановки, чтобы отдышаться. В эти моменты любуемся панорамой города: Пловдив действительно как на ладони. Последний рывок, большая площадка – и вот он, «Алеша».

Каждый, кто поднимается на гору Бунарджик, сначала видит каменного солдата в профиль. Он высоченный и стоит на самом обрыве. Татьяна говорит:

– Не буду лукавить. В Пловдиве было много версий, почему памятник назвали именно «Алеша». Одни говорили, что это в честь главного героя популярного фильма Григория Чухрая «Баллада о солдате», другие – в память о некоем генерале Алексее. Но лично я верю в историю про Скурлатова. И вот почему: каждый раз сюда поднимаюсь и поражаюсь, как «Алеша» похож на алтайского Алексея Ивановича! Я долго и пристально рассматривала фото молодого Скурлатова. То же лицо, фигура. Причем при знакомстве с материалами становится очевидным: Алексей Скурлатов не мог позировать скульпторам (он был в Пловдиве всего несколько дней задолго до строительства мемориала), у Методия Витанова не имелось фотографии алтайского друга, чтобы передать художникам. Но тем не менее похож! Это фантастика! Загадка! Как?!

Я тоже поражена сходством, пытаюсь сделать фото, но тут начинается ливень. Гром, пулями сверкают молнии. Под деревья вставать в грозу страшно, и мы пытаемся прижаться к постаменту. С лица каменного солдата, словно гигантские слезы, бегут потоки. Сентиментальная Татьяна говорит:

– Это «Алеша» оплакивает Витанова и Скурлатова, которые больше к нему никогда не придут…

В отеле я не могла уснуть, встала в шесть утра (по-барнаульски в 10) и вновь отправилась к «Алеше». Может, сегодня повезет с погодой! На улицах – ни души. Но у подножия горы я встречаю бодрого пожилого мужчину. Он по-спортивному размахивает руками и даже пытается бежать трусцой. Это дедушка Иоанн. Не поверите: ему 85 лет! И каждое утро вместо зарядки он поднимается на холм. Иоанн улыбается:

– Это ритуал! Для всех, кто живет рядом, гора – тренажер. Мы дышим свежим воздухом, делаем упражнения, добравшись до верхушки, здороваемся с «Алешей» и только потом домой – на завтрак. Вот и секрет здоровья.

Нас обгоняет пара пенсионерок с палочками для скандинавской ходьбы. Иоанн продолжает:

– Даже старикам нужно покорять вершины, это делает жизнь слаще. Вон там внизу мой дом. С этого места я каждое утро машу супруге рукой (улыбается). Сейчас она увидит меня с тобой и будет ревновать.

– Тогда я отойду!

– Глупая, так она будет меня еще больше любить и вкуснее кормить!

На середине горы большая смотровая площадка, рядом спортгородок. На тренажерах занимается пара средних лет. Это Малена и Пламен:

– В фитнес-клуб ходить дорого, мы предпочитаем такие доступные всем площадки, к тому же заниматься на свежем воздухе полезнее.

Энергетический центр

Поднимаемся еще выше, и тут я слышу музыку. Живую музыку и чьи-то голоса. Оказывается, у подножия «Алеши» (на самой большой смотровой площадке) каждое утро собирается местное религиозное движение. Иоанн рассказывает:

– Эти люди верят, что на холме рядом с «Алешей» особая белая энергия. Поэтому, чтобы получить благодать, они приходят сюда в белых одеждах, встают в круг и танцуют особый танец.

Вчера во время грозы не разглядела, но сейчас отчетливо вижу: рядом с памятником на асфальте нарисован белый круг. По утрам около него, взявшись за руки, танцуют пары, а в центре девушка играет на аккордеоне и поет.

Кстати, кроме нас с Ионном здесь немало зрителей, в основном туристы. Достаю камеру, чтобы сделать фото, но… батарейка разряжается. Похоже, здесь и правда особая энергетика, а может, я просто забыла выключить камеру, вот и сел аккумулятор. Мне подсказывают: после спуска с горы будет ресторан, там есть розетка, если поспешить, то можно подзарядить и вернуться. Люди в белых одеждах будут тут еще час.

Спускаться, конечно, легче, но тоже нужно быть предельно осторожным, чтобы не поскользнуться на мокрых от росы булыжниках. Поясню: все тропы (а их много) к вершине выложены камнями, никакой грязи и пыли.

А вот и огромный ресторан. Калитка резного деревянного забора оказалась открытой. Захожу – никого нет. Кричу, зову – тишина. На просторной веранде столы застелены белыми скатертями, ветер покачивает шторы, расставлена посуда. У стены нужная мне розетка. Сидела здесь минут 30 (любовалась картинами, огромными расписными вазами) – так никто и не пришел. Мистическое место эта гора Бунарджик.

Поднявшись вновь к «Алеше», танцы уже не увидела, люди в белых одеждах прощались друг с другом и желали счастливого дня. Та самая девушка, что пела, спросила у меня на русско-болгарском: «Новенькая? Почему стеснялась танцевать?» Я стала пояснять, что приехала не за танцами, а к «Алеше». Та философски заулыбалась.

Назад в 1944-й

Днем у меня была встреча с Вербой Чавдаровой – известной пловдивской писательницей и журналисткой. Сейчас она на пенсии, но до сих пор увлечена памятником «Алеша». Она рассказывает:

– У меня большой архив. В 50-е я писала о строительстве памятника, а в 90-е, в смутное время, как мемориал собирались снести и как горожане встали в живое кольцо и не пустили вредителей к русскому солдату. Задумка убрать «Алешу» пришла в голову одному из мэров Пловдива, но народ не дал, от возмущения горожане кипели. Этот памятник очень любим. Помню, мне позвонил один из архитекторов и говорит: «Я тебе открою тайну. Успокой народ, никто не снесет «Алешу», при строительстве мы забили такие сваи, что ничем солдата не повалить».

Но я не стала этого писать: думаю, а вдруг чиновники из-за спеси захотят с «Алешей» силой помериться и ради интереса попробуют снести? Может, и не снесут, а что-нибудь отломают. Наша газета подняла проблему защиты мемориала, и всем миром мы его отстояли. С тех пор эта тема даже не поднимается. «Алеша» – символ Пловдива, и мы все его любим. «Алеша» – это образ собирательный, вы не представляете, сколько таких вот красавцев Алексеев погибло на войне… А сколько выжило…

В 80-е годы я написала книгу «Ищем тебя, Алеша» – она посвящена не прототипу памятника, а сразу многим советским солдатам, которые в 1944-1946 гг. были в Болгарии. Удивительные истории. Например, сохранились факты, что фронтовики по личной инициативе помогали болгарам пахать землю, сеять хлеб. В военные годы урожай с полей давал возможность местным выжить.

Верба показала нам фото, как выглядел палаточный лагерь советских солдат (где-то здесь жил и Скурлатов). И рассказала о быте и жизни:

– Даже на войне жизнь не останавливалась. Вот программка концерта красноармейской художественной самодеятельности 1944 года, зачитаю только одну строчку: «Канцонетта», музыка Чайковского, исполняет на скрипке рядовой Игнатов, аккомпанирует на баяне рядовой Бурдинский…» И на танцы фронтовики ходили, наряжались и влюблялись. А кто-то потом шел и через пару месяцев умирал под пулями… Жестокая война.

Верба достает черно-белое фото: вот, это хоть и послевоенный снимок, но на нем Никола – известный в Пловдиве портной, который шил нарядные костюмы многим красноармейцам.

И вот тут я чуть не падаю в обморок от неожданности. Методий ведь тоже водил Скурлатова с друзьями к портному, и именно тогда кто-то сказал: «С Алеши нашего памятник ваять…» Еще одно доказательство, что история Методия и Скурлатова – это быль, а не сказка.

В Пловдиве мы нашли еще много интересных людей и фактов, но всех их, увы, не вместишь в газетную статью. Но самое главное – это то, что мы своими глазами увидели, как болгары любят и уважают «Алешу». И там на высокой горе солдату не одиноко, он не забыт. И нам не надо его забывать. Ведь этот удивительный памятник – это не только рассказ о доблести простого солдата, это еще история о дружбе между людьми и странами, о вере и надежде. И немного об Алтае.

Немало под страшною ношей,
Под страшною ношей,
Немало под страшною ношей
Легло безымянных парней,
Но то, что вот этот – Алеша,
Алеша, Алеша,
Но то, что вот этот – Алеша,
Известно Болгарии всей.