ИЗВЕКОВА Людмила

Зачем крендель калачиком стал?

473

08:00, 03 августа 2016г

Годами зарабатывал хорошую репутацию этот кулинарный магазин. Он находится в районе бывшего Первомайского рынка в Барнауле. Всегда там хозяйки купят то, что им надо. Конечно, замечают, что для них стараются мастера-кулинары, за что спасибо.

Как-то захожу, работница несёт поднос. Выпечка с пылу с жару. Крендели принесла. Народ улыбается, покупает, и я взяла. Вкуснота! С тех пор специально за кренделями хожу. Странное дело, повышали они настроение. Видимо, есть некое магнетическое пространство вокруг слов, которые мы хотим сохранить в лексиконе на дорогах времени. И крендель – среди них.

Как-то разговорились с покупательницей, она улыбается:

– А я тоже всегда здесь к чаю их покупаю. Вот ведь народ – ну точно назвал. И такая гордость обуревает. Приятно, что старину не забываем. Ну сколько можно: иностранщина словесная лезет в глаза с вывесок, в уши с экранов ТВ. Вот пусть гости нашего края – иностранные туристы спрашивают, как переводится с русского языка крендель. А им и объяснят с удовольствием. И о том скажут, что такой стряпнёй торговали в века минувшие в Барнауле, не могли не торговать, знатный у нас город, старинный. Пекут по разным рецептам, важно, что слово задорное.

Рассматриваем. Витую восьмёрку напоминает. Точно как вензель с кареты или вывески далёкого прошлого. Симпатичный. Захотелось потом в словарь Даля заглянуть. А там сказано, что крендель толкуется ещё и как чувак, пацан, человек. И это не всё: личность, индивид. Ну, последнее – это как бы пренебрежительно. Человеческая особь мужского пола, обычно молодая. Ну, такой парень, как бы это точнее выразиться… крендель, короче говоря. Шукшинский герой! Кстати, здорово, что крендели пекут именно в магазинчике, на вывеске которого название произведения нашего великого земляка.

А теперь вот что. Представьте, каково было моё удивление, когда зашла во время Шукшинских чтений, большого российского праздника, в магазинчик, а там на том самом постоянном месте поднос с кренделями, но написано: «Калачики».

«Не ошибочка ли? – спрашиваю, – наверное, не ту бумажку приладили?»

– Да нет, – говорит продавец, – всё правильно. Теперь они у нас значатся как калачики.

Не стала работница объяснять, почему и за что переименовали, какой секрет открыли и в документах теперь крендель, который придавал некий шарм кулинарному магазину, стал просто калачиком. Не посмела, видно, продавщица рассекретить, кто это сделал и как объяснить. Цена прежняя осталась, а стал калачиком. Может, заставили? Но это же бред, если так думать. Не могло же поступить указание: переименовать! Чем же забита голова у инициатора таких перемен, для меня загадка. Как и то, почему не учёл новатор, простите за выражение, того, что калачик – он всегда калачик, круглый, как бублик. А крендель – этакий с фокусом, куражом.

Было такое чувство, будто меня сильно разочаровали. Вот ведь странная вещь – мелочь, а не назовёшь пустяком. Что за беда – по-иному выпечку назвали? А скажу, что зря это сделали. Двойку ставлю кулинарному начальству как покупатель. Нос по ветру надо держать, думать, читать алтайских писателей, самого Василия Макаровича. Пусть кто-то переименовывает улицы, да что там – города. Но зачем нам-то у себя дома, в крае и отдельно взятой торговой точке, стирать такие штрихи, которые могут популярность этой точке принести. Из таких ошибок, в принципе, и складывается нечто большее, чем покажется на первый взгляд.

Почему-то уже не хочется, как прежде, заглянуть в этот магазинчик. Нет настроения.